Скоро три года, как этот вопрос остается без ответа.

Светлана Таболина была зверски убита в первых числах сентября 2015 года. Ее тело со следами многочисленных ударом молотком по голове, обнаружили в речке Замглай в Черниговской области 10 сентября. Сперва в материалах уголовного дела датой смерти значилось 2 сентября. Но со временем, эту дату изменили на последние числа августа. В убийстве обвинили пару немолодых людей – Елену Уткину и Владимира Осипенко. Их задержали в Испании спустя более чем полгода после обнаружения тела Светланы. Около двух лет Уткина и Осипенко провели в испанском СИЗО, и вот в апреле 2018-го Владимира Осипенко доставили в Украину. Изначально, суд обязал содержать Осипенко в СИЗО, но уже 24 мая 2018 г Новозаводской районный суд Чернигова сменил меру пресечения с содержания под стражей на круглосуточный домашний арест с ношением электронного браслета. Прокуратура хлопотала вернуть Осипенко в СИЗО, но Апелляционный суд Черниговской области 6 июня 2018 года подтвердил – подозреваемый в убийстве Таболиной останется на свободе.

Принимая решение про изменение меры пресечения, судья учитывал, среди прочего, «весомость доказательств, присутствующих в материалах судебного производства». Кроме этого, суд взял во внимание, что «за время содержания подозреваемого Осипенко В.М. под стражей, орган досудебного расследования не добыл необходимых и достаточных доказательств для увеличения объема обоснованности объявленного Осипенко В.М. подозрения». Кроме этого, в судебном заседании «не получили подтверждения доводы следователя и прокурора про то, что якобы, нужды досудебного расследования оправдывают дальнейшее содержание подозреваемого под стражей».

Расшифруем простым языком: суд сказал, что Осипенко останется под домашним арестом, а не в СИЗО, потому что у следствия НЕТ НИ ОДНОГО ДОКАЗАТЕЛЬСТВА его причастности к совершению страшного убийства Таболиной осенью 2015 года. Если не Осипенко, то кто?

Стройная версия

В СМИ неоднократно описывалось убийство Светланы Таболиной. Но к роли журналистов в этом деле мы еще вернемся, а на данном этапе не будем углубляться в подробности и восстановим ход событий конца августа – начала сентября 2015 года, которые легли в основу стройной версии следствия про якобы причастность Уткиной и Осипенко к убийству Светланы Таболиной.

Итак, что мы имеем? В 2015 году Светлана Таболина – успешный финансовый директор крупной фармацевтической компании. У нее есть сын Евгений. Мальчику нужна поддержка психолога, и Светлана обращается за помощью к Елене Уткиной и Владимиру Осипенко. Елена и Владимир – психологи и экстрасенсы. Кроме помощь сыну, Светлана Таболина регулярно обращается к ним за консультациями при покупке недвижимости и земли. Уткина и Осипенко анализировали, сканировали для Таболиной энергетику объектов, которые Таболина планировала покупать. Для многих читателей подобные услуги сродни шарлатанству, но законом не запрещены, и многие граждане сознательно обращаются за услугами энергетического сканирования, чтобы уберечь себя от разного рода негативов.

Так вот, как раз за услугами по сканированию энергетики земельного участка в селе Бузовая Киево-Святошинского района Киевской области и обратилась к Уткиной и Осипенко Таболина за несколько дней до своей гибели – 27 августа. Уткина и Осипенко одобрили покупку земли, вместе посетив участок вечером 27 августа.

После совместного посещения участка Уткина и Осипенко возвращаются по одному из адресов проживания на ул. Ванды Василевской, где у них из-под дома ночью с 27 на 28 августа угоняют автомобиль. Утром, в 8-40, 28 августа автомобиль обнаружат сгоревшим дотла в Обуховском районе.

Ни 27, ни 28 августа Таболина не вернулась домой, и в тот же день по заявлению матери Светланы – ее объявили в розыск. Заявление матери Светланы помогал составлять и подавать адвокат Илья Костин, который обслуживает фармкомпанию, где работала Светлана, и пообещал во что бы то ни стало найти убийц Таболиной.

Утром, сразу после того, как Осипенко и Уткина обращаются в полицию с заявлением про пропажу автомобиля, они пытаются связаться с Таболиной, безуспешно. К ним звонит водитель Таболиной Виталий М., который проходит по делу в статусе свидетеля. Ни он, ни Осипенко с Уткиной не могут связаться с Таболиной – она не отвечает на телефон.

На 29 августа у Елены Уткиной и Владимира Осипенко была запланирована поездка в Ватикан. Они по плану уезжают в Рим через Вильнюс, и возвращаются в Украину вечером 1 сентября. Выезд из Украины был запланирован заранее, а вот возвращение – экстренное. Изначально Уткина и Осипенко планировали вернуться 7 сентября, но вернулись 1, так как дочь Уткиной позвонила Елене и сказала, что 31 августа в ее квартире в с.Чайки сработала сигнализация. Как выяснилось позже, в квартиру пробрались воры, которые почему-то выкрали только сервер с данными с камер наблюдения в квартире Уткиной и офисе Осипенко.

2 сентября Уткину допрашивают как свидетеля в деле об исчезновении Таболиной. К слову, первым в этом деле, еще 30 августа, допрашивают Виталия М. – водителя фармацевтической компании. А последним – аж 27 октября 2015 г – Левченко Н., сотрудника заправочной станции БРСМ, возле которой видели автомобили и людей, похожих на фигурантов уголовного дела.

10 сентября в речке Замглай в Черниговской области обнаруживают тело Светланы Таболиной.

В ночь с 10 на 11 сентября Уткина и Осипенко покидают территорию Украины. Автомобилем Skoda Fabia в пропускном пункте Siret из Черновицкой области они выезжают в Румынию. Вместе с ними еще двое граждан, их фамилии установлены, но к ним следствие никаких претензий не имело и не имеет. Вероятно, просто попутчики.

Спустя сутки, в ночь с 11 на 12 сентября Осипенко и Уткина с попутчиками выехали из Румынии в Венгрию. Путешествие Уткиной и Осипенко заканчивается в Испании. Там они обращаются в Миграционную службу с просьбой предоставить им статус беженцев, и оседают жить в курортном городке Эль-Кампельо в Аликанте.

Покинув Украину в сутки обнаружения тела Таболиной, Уткина и Осипенко превращаются в «идеальных подозреваемых», и 12 декабря 2015 года им предъявляется обвинение в совершении убийства Светланы Таболиной. 18 декабря они объявляются в розыск. Но так как их не обнаружили в Украине, и пограничники отчитались про пересечение границы ранее – 8 февраля 2016 года Уткину и Осипенко объявляют в международный розыск. 20 апреля 2016 г. Пару задерживают в Эль-Кампельо в Аликанте и препровождают в мадридское СИЗО.

Следствие получает идеальную версию: «Уткина и Осипенко сбежали из Украины, когда почувствовали, что следствие вышло на их след». И не менее идеальное задержание: «Убийцы Таболиной пойманы!» Бурные несмолкающие аплодисменты. Но рано хлопать следствию!

В этой версии оказывается несколько слабых мест: так и не удалось обнаружить деньги, которые Уткина и Осипенко якобы разбойным путем забрали у Таболиной. Более того, не удалось найти даже следов этих денег. А в случае и выездом пары в Испанию – это практически невозможно. Но и это не все про деньги! Оказалось, что в автомобиле Таболиной, якобы убитой Уткиной и Осипенко якобы ради денег – обнаружили в доступном месте 8 тысяч долларов и 21 тысячу гривен. Почему их не взяли обвиняемые? Также, неясно, если Уткина и Осипенко убили Таболину – почему они вернулись из Рима 1 сентября – ведь это означало практически неизбежное задержание в Украине. И, конечно же, самое слабое место – все описанное выше вкладывается в логику про возможную причастность Уткиной и Осипенко к убийству Таболиной. Но материалы уголовного дела не содержат НИ ОДНОЙ ПРЯМОЙ УЛИКИ против Уткина и Осипенко.

Следствие уполномочено пропустить

Еще одна слабина в идеальной версии следствия в том, что у следствия не было ни одной другой версии. Следствие упорно отказывалось и по сей день отказывается видеть альтернативные версии в этом деле. При этом допустило ужасающие по своим последствиям ошибки.

Самые главные – касаются работы с подозреваемыми. Осипенко и Уткина, будучи доставлены в отделение полиции 2 сентября (где, как заявил на суде один из их адвокатов – их склоняли к признании вины в убийстве), не прошли минимально необходимых процедур, которые могли бы установить их причастность к преступлению.

Во-первых, ни у Осипенко, ни у Уткиной не было взято подногтевое содержимое. Хотя, как известно даже криминалисту-первокурснику, подногтевое берется на анализ раньше, чем задержанного опрашивают под протокол. Характер повреждений, нанесенных Таболиной, говорит про то, что на месте убийства было много, очень много крови. Значит, подногтевое убийц с большой долей вероятности, содержало бы биологический материал жертвы.

Во-вторых, уже после обнаружения тела убиенной, ни у Осипенко, ни у Уткиной не проводили выемку одежды. В случае профессиональной работы следствия, такая выемка была бы необходима сразу для двух целей. Для начала, нужно было провести осмотр на наличие пятен крови с последующей экспертизой. К тому же, одежда Осипенко и Уткиной понадобилась бы для сличения и подтверждения правдивости показаний сотрудника автозаправки.

В-третьих, самим Осипенко и Уткиной должны были организовать медицинское освидетельствование. Их должны были осмотреть на предмет наличия телесных повреждений, которые они могли получить, если они действительно убили Таболину, и она сопротивлялась.

Как утверждают наши источники в криминальной полиции, без всех этих мероприятий, все дальнейшее расследование причастности Осипенко и Уткиной к убийству Таболиной – лишено смысла.

Кроме работы с потенциальными подозреваемыми, была допущена халатность в работе с потенциальным местом преступления и вещественными доказательствами.

Так, следственной группой был осмотрен только обнаруженный сожженный автомобиль, принадлежащий Уткиной. При этом не был осмотрен земельный участок, на котором могла произойти схватка убитой и убийц. Такой осмотр, если бы он был проведен по горячим следам – мог бы обнаружить следы борьбы, волочения тела, волосы, фрагменты одежды и пр. Но следствие даже не осмотрело участок.

Также следователями не был исследован телефон убиенной. Материалы уголовного производства содержат данные от оператора мобильной связи про звонки и местонахождение убиенной в то или иное время перед гибелью. Но сам телефон – аппарат, которым пользовалась Светлана Таболина – не был исследован. Что бы дало исследование телефона? Например, ответы на вопросы, на которые не может ответить мобильный оператор: с кем общалась Таболина в последние минуты и часы жизни? О чем они общались? Очевидно, что самые сокровенные, важные разговоры и переписки финансового директора крупной компании не могли происходить по открытому каналу связи. Значит, Таболина могла пользоваться мессенджерами (Telegram, Viber, Whatsapp и пр). Значит, следствие было обязано знать про это и, получив доступ к телефону, отдать его на экспертизу с целью срочного снятия всей информации с аппарата и программ, а не отдавать матери убиенной, чем лишить себя возможности установить истину в деле.

Также не удалось следствию собрать сколь-нибудь значимые доказательства, связанные с автомобилем, которым пользовались Осипенко и Уткина. «Субару», которую обнаружили сгоревшей в Обуховском районе, вечером и ночью накануне видели как едущей в Черниговскую область, так и возвращающуюся назад. При этом, следствие не установило, кто был за рулем автомобиля в этом ночном переезде, и на уровне догадки остался факт заезда автомобиля к месту убийства Таболиной. Т.е., в материалах дела есть только констатация того факта, что автомобиль Уткиной и Осипенко ночью ездил в ту местность, где позже обнаружили тело Таболиной. Но ни Уткина, ни Осипенко, не были зафиксированы в этой местности.

Ничего полезного для дела не удалось обнаружить и при осмотре сожженного автомобиля. Возле него были найдены остатки скотча, фрагмент пакета и флакон из-под жидкого мыла. Все эти предметы содержали следы ДНК, но никаких совпадений с ДНК Таболиной, Уткиной и Осипенко установить не удалось.

Все это могло быть как результатом тщательно спланированного уничтожения улик, так и грамотной организации ложных следов, которые легко подводятся под версию с «назначенными» виновными Уткиной и Осипенко – «вещдоки как бы есть, но их как бы нет, а если автомобиль Уткиной и Осипенко, значит они и есть убийцы».

Гол за голом. В свои ворота!

Еще более слабой версия следствия начала выглядеть после заседания Апелляционного суда Черниговской области, который отказал в содержании Осипенко под стражей. Громил эту версию – лично адвокат Таболиной-старшей Илья Костин.

В зале суда, под фиксацию техническими средствами и камерами журналистов, адвокат, который должен был доказывать вину Осипенко и Уткиной, начал городить факты, не подтверждаемые материалами дела. В итоге, его речь если не перечеркнула на 100%, то поставила под большое сомнение ряд важных позиций обвинения. Судите сами.

«Мы искали ее, нашли через две недели. И согласно тому, что я знаю (А НЕ СОГЛАСНО МАТЕРИАЛАМ ДЕЛА – прим.), и в каком состоянии я был непосредственно, ее держали, она была под пытками… Связать женщину, бить ее несколько раз молотком по голове, завезти куда-то – это, конечно, люди большей (чем Осипенко и Уткина – прим.) физической силы должны были делать. Поэтому я считаю, что есть еще люди, которые работали вместе с ними. Кроме этого, они пересекли границу вместе с другими людьми в одной машине, которую они приобрели на деньги неизвестно откуда после того, как сожгли автомобиль», – дословное воспроизведение фрагмента речи Ильи Костина. Из него следует – что вовсе не Уткина и Осипенко убивали Таболину. А кто-то другой. Или даже другие. И возможно, это именно те, кто вместе с парой подозреваемых покидали пределы страны. Странно, их фактические данные известны следствию скоро три года как, но следствие не имеет к ним никаких претензий? Почему?

Но поток сознания, обрушившийся на уши судей, участников процесса и журналистов, из уст Костина, не иссякал. Когда адвокат заговорил про деньги, которые, по идее, должны были похитить Уткина и Осипенко, у слушателей могло сложиться впечатление, что… впрочем, снова – судите сами.

«Эти триста тысяч. Это просто детективная история, как мы случайно их нашли. Через несколько часов разбирается стена гаража. И ищутся деньги именно там, где они лежали. Знала только она (Таболина) и водитель. У водителя алиби – он всегда был с нами. Ее пытали, и она все сказала», – эмоционально заявляет Костин.

Но вот незадача – в протоколе допроса водитель Таболиной Виталий М. ничего не говорит, что знает, что Таболина хранит деньги в его гараже. А вот адвокат Костин утверждает, что водитель знал про деньги. И деньги были (причем СЛУЧАЙНО) найдены именно там, где должны были быть. Про это место знали только Таболина и водитель (который скрыл от следствия, что знал), и Таболина сказала про место под пытками. Так кто в самом деле пытал Таболину? К слову, именно этот водитель подыскал для Таболиной тот злополучный участок в Бузовой, после осмотра которого Светлана исчезла… Получается, что у Уткиной и Осипенко денег Таболиной не обнаружили, их нашли в гараже у водителя. Но к Уткиной и Осипенко у следствия претензии есть, а вот к водителю – никаких. Бред? Он самый.

«Ее убивают, ее пытают. В материалах дела есть медицинская экспертиза. Она много, она несколько дней ничего не ела, или другой промежуток времени», – говорит Костин. И снова нестыковка. В материалах дела, а именно, в Заключении судебно-медицинского эксперта №757 не содержится утверждения, которое бы подтверждало заявление Костина про мучение Таболиной голодом. И знаете, почему? Потому что если тело убитого человека находится в теплой речной воде больше определенного срока – невозможно установить не то, что содержание желудка и кишечника жертвы при жизни, но часто и причину смерти, если (как в случае с Таболиной), жертву не изувечили. Не верите – спросите криминалистов. Если Таболину действительно пытали голодом, но про это не говорит экспертиза – откуда про это знает Костин?

Но если допустить, что Костин прав, и существует еще какая-то экспертиза, которая подтверждает пытки голодом? То это может указывать лишь на то, что более правдивой датой смерти Таболиной является 2 сентября, а не 28 августа. А значит, у Уткиной и Осипенко просто не было шансов организовать и превратить в жизнь пытки и убийство. Тем более, что, может получится, что сожженный автомобиль-то нашли куда раньше даты смерти…

Слушая поток мыслей, изрекаемый опытным адвокатом Костиным, судья не выдержала: «А версия только одна касаемо подозреваемой Уткиной и Осипенко? Других версий нет? Кто покупатель? Где она деньги эти брала?» И даже отвечая на эти логичные и простые вопросы – Костин забивает очередной гол в свои ворота: «Она бизнесмен, она один из руководителей большой фармацевтической иностранной компании». Постойте! Так бизнесмен или руководитель? Если руководитель – то никак не бизнесмен, а наемный сотрудник. С заработной платой, и логичным вопросом судьи – «откуда деньги, Зин»? Забегая наперед, Таболина в учредителях компании-работодателя не значилась. Соврал Костин про «бизнесмена».

Белым пятном в деле про убийство Таболиной остались и фигуры потенциальных продавцом участка, после осмотра которого Светлана не вернулась домой. Чисто теоретически, они могли быть в сговоре с водителем, который связал их с Таболиной, и у них мог быть мотив – завладеть средствами Таболиной – но, судя по материалам дела, следствие не сочло нужным их «разрабатывать».

Атака по информационному флангу

Если на мгновение допустить, что Осипенко и Уткина не убийцы, тогда кто они, если не жертвы хорошо спланированной атаки, прежде всего, юридической?

Причем неизвестные авторы ужасного замысла не ограничились только планированием убийства таким образом, чтобы выставить убийцами Осипенко и Уткину – они воспользовались услугами информационных киллеров. Цель была очевидной – раз и навсегда в сознании общественности закрепить за Осипенко и Уткиной ярлык «убийцы». На руку авторам этой, уже информационной атаки был тот факт, что Осипенко и Уткина – известные экстрасенсы. А для обывателя экстрасенс (он же маг) – человек потенциально опасный. А значит, такого легче «назначить» убийцей.

Первый информационный удар был нанесен в июле 2016 года. Известная своей «ватной позицией» газета «Вести» опубликовала материал под громким заголовком «Экстрасенсы убили киевлянку за миллион долларов». Речь шла про начало экстрадиции в Украину из Испании киевлян Елены У. и Владимира О. Обращает на себя тот факт, что на быструю руку состряпанная «статья» не содержит ссылок на первоисточник, при этом содержит данные (про начало экстрадиции), которые могли попасть в распоряжение редакции исключительно в результате слива. И слив этот, скорее всего, организовали те, кому нужно было «назначить» убийцами Уткину и Осипенко. В результате, громкую, на первый взгляд, новость, перепечатали аж еще один «сливной бачок» в Украине, и стабильно порочащий Украину российский сайт.

Важная ремарка: текст упомянутой статьи, с большой долей вероятности, писали под диктовку персон, крайне заинтересованных в дискредитации Уткиной и Осипенко. В частности, материал содержит утверждение, что «нашлись свидетели, которые видели их (Уткину и Осипенко) в ночь убийства в Черниговской области». Мы ознакомились со всеми показаниями свидетелей, и ни в одном протоколе не нашли подтверждение этому тезису. Значит, «журналистский» материал банально фальсифицировал материалы дела.

Второй удар нанесли, когда удалось добиться экстрадиции в Украину Владимира Осипенко. Как и в прошлый раз, его, а также Елены Уткину безапелляционно называли убийцами, со ссылкой на мать убиенной. И снова – несмотря на, казалось бы, резонанс от события – новость никто из уважаемых СМИ не перепечатал. Почему? Возможно, потому что у журналистов из других СМИ сработал защитный иммунитет на «джинсу».

Подытожим этот очень важный блок. Тот факт, что Осипенко и Уткину назвали убийцами в статьях до решения суда – говорит в пользу невиновности Осипенко и Уткиной. Простым журналистским интересом описанные выше материалы в СМИ не объяснить – нужно было, чтобы кто-то слил в СМИ именно такую информацию, или просто сам написал статью, и дал журналистам на подпись. Ведь назвать человека убийцей до решения суда без прямых улик может только тот, кто хочет, чтобы этот человек был признан убийцей. И все же, если не Осипенко и Уткина – то кто?

Молчание настоящих убийц?

Все ранее опубликованные материалы про убийство Светланы Таболиной не дают ответа на простой очевидный вопрос. Это вопрос настолько важен, что мог и должен был стать отдельной версией для следствия, если бы оно было профессиональным и имело целью найти настоящих убийц Таболиной, а не назначать убийцами первых попавшихся под руку.

Вот этот вопрос: где работала Светлана Таболина? Как называется фармацевтическая компания, про которую писали СМИ?

Нам удалось установить, что Светлана Таболина работала в ЧП «Дельта Мэдикэл» («Дельта Медікел» – в украинской версии). Сам по себе ЧП как ЧП, но YouControl связывает его с рядом других влиятельных структур. Например, ДП «Дельта Трейд», ООО «Агротранс-Холдинг», ООО «Максима Хелс Рисёч», ДП «Аптека Дельта» и др.

При таких связях не удивительно, что ЧП «Дельта Мэдикэл» оказалось в фигурантах целого ряда уголовных дел. Например, про контрабанду в интересах ЧП медпрепаратов на 1,375 млн грн еще на заре 2010-х. Или, про уклонение от уплаты НДС и налога на прибыль в размере 4,56 млн грн в 2014 г (в рамках дела следователи трусили документы в банках, где обслуживалось ЧП: «Премиум», «Златобанк», «Финансы и кредит»). Или дело про налоговую минимизацию путем «химии» с векселями и страховой компанией на сумму 4,88 млн грн в 2011-2012 годах.

И это только те дела, которые нам удалось обнаружить в ходе беглого поиска по реестру судебных решений. А сколько махинаций осталось вне внимания правоохранительных и фискальных органов? И кто был в курсе всех этих махинаций? Конечно же, финансовый директор. Именно такая должность была у Светланы Таболиной в ЧП «Дельта Медикал».

Мог ли про возможные махинации финансового директора предприятия не знать адвокат Илья Костин, много лет обслуживавший компанию, и зубы съевший на фармацевтике? Мало вероятно.

Кому, кроме экстрасенсов (которые так ничем и не завладели) и водителя (который хоть и умолчал про деньги, но показал место, где их прятала Таболина) была выгодна смерть Таболиной? Нет человека – нет проблем (ни с налоговой, ни с таможней)?

Выводы напрашиваются, но делайте их сами.

Взять вину на себя

То, что следствие пошло (точнее, его повели за руку) по заведомо ложному следу, подтверждают и последние новости из Испании. Как на днях писали СМИ, Елена Уткина, содержащаяся в Пенитенциарном центре Мадрид VII (аналог украинского СИЗО), подверглась беспрецедентному давлению. Взять на себя вину, от Елены требовал лично украинский консул Владимир Грабовенко. Соответствующее заявление Елена написала сразу же, и оно содержится в материалах дела.

Обратите внимание, что в заявлении Уткиной не стоит ФИО консула – вероятно, женщина был взволнована пережитой встречей, и просто не запомнила, кто к ней приходил. О том, что Владимир Грабовенко проведывал Уткину в Пенитенциарном центре, нам подтвердили и в Министерстве внутренних дел Испании, лично директор Пенитенциарного центра Мадрид VII Дон Эмилио Энрике Вальдивьесо Де Ла Хоз.

Конечно, в Министерстве иностранных дел Украины опровергают давление на Уткину со стороны Грабовенко. Но стал бы консул приходить к рядовой гражданке Украины, подозреваемой в убийстве в Украине, если бы у него не было цели ускорить ее депортацию из Испании на Родину. А ускорить этот процесс можно только признанием вины. В деле, напоминаем, не содержится ни одной прямой улики, подтверждающей вину Уткиной.

Грустные итоги

Кто убил Светлану Таболину? Уткина и Осипенко – убийцы или удобные подозреваемые? Почему адвокат Костин путается в показаниях? Что мешало следствию устанавливать истину в тот момент, когда это было возможно? Почему не исследовали мессенджеры Таболиной? Почему следствие не разрабатывало ни одну альтернативную версию, кроме подозрений Уткиной и Осипенко? Почему «журналисты» кинулись кричать, что Уткина и Осипенко убийцы задолго до приговора, но при этом не называли компанию, в которой работала Таболина? Откуда у Таболиной значительные суммы наличных денег для инвестирования в недвижимость и землю? Что Таболина могла знать и знала про операции внутри группы компаний, к которым могли быть вопросы у правоохранителей и фискалов? Зачем консул приходил к Уткиной в испанское СИЗО и требовал признания вины (если верить Уткиной)?

С каждым новым днем шансов установить истину – все меньше и меньше. Но вопросы без ответов говорят сами за себя: ложных следов в материалах дела сегодня куда больше, чем правды.