Многие западные компании и сейчас продолжают вести бизнес с российскими партнерами, которые являются подрядчиками министерства обороны страны, развязавшей широкомасштабную войну против Украины, и солдаты которой глядя в французские прицелы расстреливают мирных жителей.
Павел Кащук – популярный автомобильный блогер и ведущий украинского ютьюб-канала InfoCar c 700 тысячами подписчиков. С началом российского вторжения в Украину он не только снимает тест-драйв автомобилей, но и разбирает на камеру трофейную российскую военную технику. После того как в прицеле брошенной под Киевом боевой машины десанта и в беспилотнике “Орлан” он обнаружил французские матрицы для тепловизоров, Кащук призвал к международному расследованию того, как западные электронные компоненты попадают в руки российской армии.
Радио Свобода изучило российский сайт госзакупок и обнаружило, что такие матрицы в 2021 году закупало НИИ, входящее в структуру “Ростеха”. Поставщики матриц в документах закупок засекречены. Вскоре после начала войны с Украиной ЕС ввел против “Ростеха” новые санкции, а Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело о мошенничестве при закупках этим НИИ импортной электроники.
Музейные экспонаты или “технологии будущего”?
Импортная электроника в российской военной технике умудряется соседствовать с технологиями полувековой давности. Почти 700 тысяч просмотров набрало видео Павла Кащука с “распаковкой” российского комплекса разведки, управления и связи “Стрелец”, найденного украинскими солдатами в Киевской области. Этот комплекс входит в комплект “Ратника” – боевой экипировки “солдата XXI века”. Она появилась в 2011 году и включает в себя “современные средства защиты”, систему ночного видения и даже способна “отслеживать психофизическое состояние” военнослужащего. Опытно-конструкторские работы по созданию “не имеющего аналогов” комплекса, как говорится в “Википедии”, велись десятками российских оборонных предприятий – такими как ФГУП “УНИИточмаш”, НПО “Спецтехника и связь”, ОАО “ЦНИИ “Циклон” и другие.
Некоторые компоненты системы вызывают у Павла Кащука усмешку – по своему виду они больше ассоциируются не с “солдатами будущего”, а с угловатой и громоздкой продукцией советской “оборонки” 70–80-х годов. Некоторые – но не все: например, для подключения проводов используются немецкие штекеры фирмы Fischer, а корпус командирского планшета и его батареи аналогичны продукции немецкой фирмы Leica и ряда других компаний.
Планшет комплекса “Стрелец-М” (сверху) и планшеты фирм Leica и Handheld в аналогичных корпусах
В Leica Радио Свобода сказали, что провели расследование и пришли к выводу, что планшет “Ратника” произведен не ими. Скорее всего, для него взяли обычные OEM-детали, которые после производства (чаще всего – в Азии) продаются под разными брендами.
Впрочем, другие видео Кащука показывают, что в российской военной технике используются и оригинальные электронные компоненты иностранного производства, в первую очередь – европейского.
“Распаковывая” сбитый в Украине российский беспилотник “Орлан-10”, Кащук обнаружил, что в его тепловизионной камере используется матрица PICO-640-046 французского концерна Lynred. Она позволяет распознавать живые объекты ночью и даже через препятствия, например через густую листву.
25 февраля, на следующий день после российского вторжения в Украину, ЕС ужесточил экспортный контроль за товарами двойного назначения и ввел санкции, направленные “на особо важные сектора российского военно-промышленном комплекса” и призванные “ограничить доступ России к важнейшим передовым технологиям”. В числе попавших под санкции товаров и технологий – “дроны и программное обеспечение для дронов”, а также “полупроводники и передовая электроника”.
Подобные санкции были введены в отношении России еще 8 лет назад (самым известным последствием этих санкций стала отмена контракта на поставку в Россию вертолетоносцев “Мистраль”), однако они не касались ранее заключенных контрактов, к тому же под экспортный контроль попадала далеко не вся электроника. Те же самые матрицы производства Lynred из дрона “Орлан-10” работают в диапазоне температур, недостаточном для того, чтобы признать их в ЕС продукцией военного класса, – говорит в интервью Радио Свобода Эрик Вудс, эксперт Центра исследований в области нераспространения имени Джеймса Мартина. В США матрица Lynred PICO-640-046 сертифицирована как продукция военного класса сразу по двум критериям, однако, по словам Вудса, это зачастую лишь маркетинговый ход, призванный показать покупателю надежность продукта.
Матрица PICO-640-046, кадр из видео Павла Кащука с разборкой дрона “Орлан-10”
Даже если продукция не попадает под экспортный контроль, санкции, как правило, не позволяют поставлять ее компаниям, связанным с Министерством обороны. Обойти этот запрет достаточно легко, говорит Вудс, – достаточно найти российского “гражданского” партнера, который формально не связан с военным ведомством.
Засекреченные поставщики
На сайте Госзакупок Радио Свобода обнаружило, что матрицы PICO-640-046 в 2021 году закупал тот самый входящий в корпорацию “Ростех” научно-исследовательский институт “Циклон”, который участвовал и в создании “Ратника”. Поставщики в документах засекречены и выступают под кодовыми номерами. Сумма контракта на поставку четырех матриц составила 605 тысяч рублей.
Интересно, что уже после вторжения России в Украину Следственный комитет возбудил уголовное дело о мошенничестве при закупках иностранных комплектующих “Циклоном” в 2015 году на сумму более 600 миллионов рублей. 26 февраля против “Ростеха” были введены санкции ЕС. С 2020 года корпорация находится под санкциями США, которые вынуждают ее получать специальную лицензию на покупку любых товаров у американских производителей.
“Циклон” – один из крупнейших российских производителей тепловизионной и другой оптической техники для военных нужд. Как и другие оборонные предприятия, до 2014 года он широко использовал в своей продукции импортные комплектующие. Не отказался он от этой практики и после введения санкций.
За год до того, как купить у “секретного” поставщика матрицы PICO-640, используемые в “Орланах”, “Циклон” приобрел одну французскую матрицу SCORPIO-MW-K508 той же фирмы Lynred. Данные о поставщике и в тот раз были засекречены.
В 2018 году институт закупил 60 матриц UL 031901 французской фирмы ULIS. Из документов закупки следует, что они предназначались для портативных тепловизионных приборов “Сыч-3”, которые на сайте Arms Expo позиционируются как “единственная неохлаждаемая портативная тепловизионная камера полностью российской разработки и производства”. Поставщиком выступила московская фирма “Таск-Т”, упоминающая МО РФ в числе своих “ключевых клиентов”. Такие прицелы используются, в частности, погранслужбой ФСБ и Войсками национальной гвардии – последние активно участвуют в российском вторжении в Украину.
“Сыч-3”
В 2015 году “Циклон” приобретал импортные матрицы UL 03262 и UL 031901 фирмы ULIS через российскую фирму ИЕОС, на сайте которой нет никаких упоминаний о сотрудничестве с российскими военными.
Один раз за эти годы “Циклон” приобрел и китайские тепловизионные модули – это случилось в 2020 году. Засекреченная компания поставила институту шесть среднечастотных модулей MINI MW IDDCA 640 x 512 производства North China Research Institute of Electro-optics.
Еще одна любопытная закупка была сделана в 2019 году. Институт получил “комплектующие для беспилотных летательных аппаратов” широкой номенклатуры – от пропеллеров до лазерных дальномеров. В документах закупки указано, что абсолютно все они российского производства, но на самом деле это не так. Например, указанный в техническом задании лазерный высотомер Lidar light V.3.0HP производит американская компания Garmin. Поставщиком выступила российская фирма ЮВС Авиа, гордящаяся сотрудничеством с различными подразделениями Минобороны РФ.
Французские тепловизоры для российских десантников
Несмотря на продолжающиеся закупки, санкции 2014 года все-таки ударили по российской военной промышленности. Так, в 2020 году французские компании Thales Group и ULIS (последняя сейчас является частью упомянутой выше Lynred) отказались поставлять в Россию тепловизоры для прицелов бронетехники и штурмовиков Су-25. Прицелы с тепловизорами производства Thales сначала ремонтировали, а зачем начали производить по лицензии в Вологде еще в 2008 году.
Как следует из видео Павла Кащука, эти тепловизионные прицелы установлены и на российской бронетехнике, которая используется в войне с Украиной. В одном из роликов он показывает гражданскую машину, в которой пытавшиеся покинуть зону боевых действий мирные жители Киевской области были расстреляны кучным огнем 30-миллиметровой пушки боевой машины десанта (БМД).
Одну из таких БМД, брошенных российскими военными, Кащук осмотрел лично – и нашел в ее тепловизионном прицеле все ту же электронику Thales, выпущенную по лицензии в России спустя два года после аннексии Крыма и начала войны в Донбассе. Из публикации 2021 года на сайте российского издания “Национальная оборона” следует, что лицензионное соглашение между Thales и вологодским предприятием АО “ВОМЗ” по сборке тепловизионных камер действовало до 2017 года.
Тепловизионный прицел Thales, сделанный по лицензии в России в 2016 году
Почему матрицы убивают и чем российские хуже французских?
Основной элемент тепловизионного прибора – фотоприемное устройство (их часто называют просто матрицами): пластина, разбитая на крошечные пиксели-микроболометры, каждый из которых способен изменять сопротивление в зависимости от поглощаемого излучения. Наиболее эффективные матрицы работают при низких температурах и нуждаются в автономной системе охлаждения. Тепловизорный модуль, входящий в состав прицела, состоит из матрицы, крионической системы и специальной оптики.
До недавнего времени практически все российские военные тепловизоры использовали матрицы французского производства – компаний ULIS, Sofradir и объединившей их в 2019 году Lynred. Прицелы типов “ЭССА”, “ПЛИСА” и “Сосна-У” для современной российской бронетехники включали лицензионные французские тепловизоры Catherine FC, которые производились на вологодском Волжском оптико-механическом заводе (ВОМЗ) по лицензии французской компании Thales вплоть до 2017 года (Thales владеет 50% акций Lynred, еще половина принадлежит концерну Safran). Обзорные устройства ОПС-28 вертолетов Ми-28 были основаны на матрицах Scorpio LW фирмы Sofradir. Перспективные прицелы СОЛТ-25 для штурмовиков Су-25 должны были быть оснащены матрицами UL-04-17-1 фирмы Ulis. Беспилотники “Орлан-10” используют фотоприемники серии PICO компании Lynred.
Штурмовик Су-25
Ко второй половине 2010-х, когда старые запасы импортных комплектующих истощились, а поставки по контрактам и лицензионным соглашениям, заключенным до введения санкций, прекратились, вопрос замены французских матриц встал в российской оборонной промышленности очень остро. Частично это удалось сделать с помощью китайских фотоприемников, но кое-что было создано и в России.
Французские матрицы, например, заменили китайскими в авиационных прицелах СОЛТ-25: вызванная этим задержка в модернизации штурмовиков Су-25 вылилась в уголовное дело о срыве сроков их поставки. Из материалов дела известно, что найти матрицам Sofradir подходящую российскую замену просто не удалось. “В результате работы установлено, что все тепловизионные модули на основе неохлаждаемых матричных ИК фотоприемников отечественных производителей требуют глубокой доработки в части конструктивного исполнения, алгоритмов управления и передачи видеосигнала”, – говорится в деле.
Чуть лучше обстояло дело с наземными прицелами. В сентябре 2018 года вице-премьер Юрий Борисов заявил, что Россия полностью заместила французские тепловизоры, используемые для бронетанковых войск, собственными разработками. Речь шла о замене лицензионных тепловизоров серии Catherine на российские ТПК-К с матрицей ФЭМ18М-03 640х512 производства НПО “Орион”.
Фотоприемники модулей Catherine FC разрабатывались еще в 1990-е годы и относятся к условному второму поколению, тогда как матрица российского “Ориона” – третьего поколения. Формально российские прицелы получили апгрейд, но в действительности это не совсем так. Матрица Catherine FC работает в длинноволновом диапазоне, а российский фотоприемник – в средневолновом. Аналогично французские длинноволновые матрицы Scorpio LW в прицелах вертолетов Ми-28 заменили на российские средневолновые ФЭМ10М того же НПО “Орион”. Серийно производить длинноволновые фотоприемники российская промышленность пока не умеет. Помимо “Ориона” тепловизионные модули в России производит предприятие “Астрон”, использующее матрицы новосибирского Института физики полупроводников. Они тоже работают только в средневолновом диапазоне.
Разница между диапазонами может играть существенную роль, особенно для наземного применения, – это признавал даже заместитель директора НПО “Орион” Игорь Бурлаков: “Матричные фотоприемники длинноволнового диапазона выигрывают при использовании в условиях низких температур, например, в северных регионах. Также они могут обеспечить большую дальность обнаружения тепловых сигнатур в условиях тумана или запыления. Это особенно важно для бронетанковой техники, так как она работает в приземном слое атмосферы. Наши танкисты хотят тепловизоры, работающие в длинноволновом диапазоне, но серийного производства пока нет”, – говорил Бурлаков в интервью изданию “военное.рф”.
Украинское издание Defence Express в статье 2018 года приводило и другие примеры того, как европейские компании обходят введенные против России санкции. Италия, несмотря на запрет поставок вооружения и военной техники в Россию, продолжала отправлять Министерству обороны РФ машинокомплекты новых бронеавтомобилей Iveco LMV, получивших в России название “Рысь”.
Как писал в 2016 году украинский сайт dsnews.ua, несмотря на санкции с Россией на тот момент продолжали сотрудничать многие французские компании, производящие технику двойного назначения, например упомянутый выше конгломерат Safran.
В качестве лазеек в статье упоминается сотрудничество с “Роскосмосом”. Россия также создавала совместные российско-индийские и российско-алжирские предприятия, которые напрямую закупали у французов комплектующие к истребителям Су-30 и танкам Т-90С (на сайте Госзакупок Радио Свобода обнаружило закупку ЦНИИ “Циклон” электроники, среди которой были японские конденсаторы с указанием страны происхождения “Ангола”).
“В 99% разобранных мной российских приборов за основные функции отвечают импортные элементы, которые импортозаместить не удалось. Многие из них были произведены совсем недавно. Вся компонентная база – импортная, даже подходящие резисторы и транзисторы в России, судя по всему, не производятся. Сначала я думал, что ситуацию с использованием Россией таких компонентов должны решить какие-то судебные разбирательства, санкции, и так далее.
Но когда мы начали считать, сколько европейские производители такой техники зарабатывают на торговле с Россией, сумма получилась незначительная. Какие-то небольшие микросхемы для тех же беспилотников стоят максимум 100 долларов. Вопрос, который должен начать волновать европейских производителей, это имидж, который намного дороже, чем то, что они получают от россиян. Если, конечно, речь не шла о каких-то сопутствующих преференциях для этих компаний в обмен на доступ России к таким технологиям”, – говорит в интервью Радио Свобода Павел Кащук.
“Россия отстает на десятилетия”
По словам Эрика Вудса, в случае с матрицами Thales в российских бронемашинах речь может идти о старых запасах компонентов, которые были произведены до 2017 года. Он подтверждает, что существует несколько способов обойти санкции, и Центр исследований в области нераспространения неоднократно их фиксировал.
“Если вы продаете что-то, что может быть предметом экспортного контроля, вы, как правило, составляете соглашение, в котором четко указан конечный пользователь продукта и может быть отдельно оговорено, что военное использование исключается. Но ваш партнер, который это соглашение подпишет, может попросту соврать – потому что он знает, что вы не сможете это проверить.
Многие российские предприятия ВПК производят как военную, так и гражданскую технику. Для них не представляет особой проблемы сказать: “Мы обещаем, что эти чипы будут использованы только в мирных целях”, а затем передать их военным. Многие западные компании и сейчас продолжают вести бизнес с российскими партнерами, которые являются подрядчиками Министерства обороны. Сложно сказать, намеренно ли они это делают или просто не знают о сотрудничестве своих заказчиков с военными. Бывает и так, и так”.
Вице-премьер Юрий Борисов, гендиректор “Ростеха” Сергей Чемезов и Владимир Путин на авиасалоне “МАКС-2021”
На матрице из дрона “Орлан-10” под термопастой хорошо виден серийный номер, который мог бы помочь ответить на вопрос, как именно она попала в Россию. В компании Lynred на соответствующий вопрос Радио Свобода не ответили. По словам Эрика Вудса, западные фирмы крайне неохотно проверяют должное исполнение соглашения о конечном использовании – такие расследования трудоемки и дороги, к тому же они грозят репутационными потерями самому продавцу. “Иногда такие расследования проводят ФБР или ЦРУ, но они не делятся этой информацией с компаниями-производителями, потому что хотят оставить себе возможность дальнейшего отслеживания подобных поставок”, – говорит Вудс.
Опыт Павла Кащука по “распаковке” российских трофеев свидетельствует, что чаще всего в российской военной технике встречается французская и немецкая электроника:
“Если дата производства до 2014 года, то можно встретить даже американские компоненты, например тепловизионные матрицы компании FLIR. Все, что позже, это в основном Франция, главный друг России; очень много Германии, Израиль, и дальше уже по убыванию. Да, в России некоторые электронные компоненты производили по лицензии. Но что такое “лицензионная сборка”? Я очень хорошо знаю это по автопромышленности. Для того чтобы оптимизировать налогообложение, практически готовый автомобиль завозится в страну, перед пересечением границы с него, условно говоря, откручиваются колеса, после этого они прикручиваются на заводе в России или в Украине, и все это называется “отечественным производством”.
Эрик Вудс отмечает, что сложнее всего для российской оборонной промышленности заметить микроэлектронику и полупроводники. “У России есть блестящие ученые, но в свое время еще советские власти не сделали ничего, чтобы сократить технологическое отставание от Запада. Россия после развала СССР также не инвестировала в эту сферу. Нынешние российские технологии отстают от мировых на десятилетия”.
11 мая министр торговли США Джина Раймондо заявила на слушаниях в Сенате, что экспорт технологий в Россию с начала февраля сократился на 70%, а украинские военные находят в брошенной и захваченной российской технике микрочипы от стиральных машин и другой бытовой техники. “Это нонсенс, – говорит Эрик Вудс. – С другой стороны, вся эта война – нонсенс, и мы уже видели, как россияне используют в “Орланах” вместо бака для топлива обычные пластиковые бутылки. Может быть, они и правда пытались пристроить как-то чипы из бытовой техники, но вряд ли добились успеха”.
Пластиковая бутылка вместо бака для топлива в российском дроне “Орлан-10”, кадр из видео Павла Кащука
Павел Кащук говорит: “Мне многие россияне пишут: а что, у вас в Украине ситуация лучше, сами-то, небось, тоже ничего не производите? Ответ тут довольно простой. Во-первых, мы, в отличие от России, и не заявляем, что мы все делаем сами, не меняем корпуса на импортных приборах, наклеивая на них свои названия. Во-вторых, если мы говорим о той же тепловизионной оптике, например, у нас есть замечательный производитель, Archer. Берешь в руки – вещь. Качество сборки, надежность, продуманность. Хотя сами тепловизионные матрицы тоже импортные”, – говорит Кащук.
“Война изменила правила игры”
Сможет ли война в Украине кардинально изменить отношение западных высокотехнологичных компаний к торговле с Россией и всерьез заняться контролем экспорта электроники? Эрик Вудс с осторожным оптимизмом говорит: его общение с представителями отрасли свидетельствует, что этот процесс уже начался.
“Правила игры определенно изменились. В первые недели войны мы много говорили с людьми, которые отвечают в своих компаниях за отслеживание конечных потребителей продукции, за расследование способов обхода санкционных ограничений. Все они очень хотели как-то помочь Украине. На протяжении многих лет экспортный контроль был в основном бумажной работой.
Люди относились к этому не самым серьезным образом – “мы никак не можем узнать, будет ли тот или иной компонент использован для производства оружия, а если и будет – никакой ответственности за это мы, скорее всего, не понесем”. Сейчас они понемногу начинают осознавать, что даже не самые сложные чипы используются не только в ракетах, но и в дронах, что они точно так же убивают людей и что всерьез контролировать надо не только огнестрельное оружие или ракеты, но и тепловизионные камеры. Осталось посмотреть, надолго ли хватит их энтузиазма”.