Запорожская прокуратура завела на «канонических батюшек» уголовное дело по обвинению в совершении «умышленных действий, направленных на разжигание национальной, религиозной вражды и ненависти, а также оскорбление чувств граждан в связи с их религиозными убеждениями». Вот такой вот поворот.
Об этом говорится в статье, опубликованной в «Деловой столице».
Речь идет о самом «тяжком» третьем пункте соответствующей статьи 161 Уголовного кодекса, предполагающем наказание аж от 5 до 8 лет лишения свободы. Третий пункт этой статьи предполагает, что преступление совершено «организованной группой лиц» или причинило особенно тяжкие последствия. Ну, в том, что УПЦ МП — это достаточно неплохо организованная группа лиц, сомнений быть не может. Да и факт дискриминации по религиозному признаку налицо. А вот то, что подозреваемой в дискриминации оказалась церковь — это уже достаточно любопытный прецедент.
И хотя никаких юридических последствий ни для отказавшегося отпевать священника, ни для УПЦ МП вообще это уголовное производство почти наверняка не последует (крайне маловероятно, что наши правоохранители смогут довести это достаточно спорное с точки зрения уголовного права дело до какой-то логической точки), ситуация, в которой в дискриминации обвинили организацию, для которой эта самая дискриминация по религиозному признаку является основной частью деятельности, равно как и то, что УПЦ МП ударили их же любимым оружием «оскорбление чувств верующих», позволяет посмотреть на церковь и ее роль в современном демократическом мире с непривычной позиции.
В УПЦ МП на новость о том, что их священники стали подследственными, отреагировали достаточно предсказуемо. Местный глава юридического отдела (как оказалось, профессиональные православные не только законом божьим интересуются) протоиерей Александр Бахов уже заявил, что УПЦ МП теперь «официально преследуемая», а другие защитники «канонического православия» апеллируют к тому, что церковь, дескать от государства отделена, а потому применять Уголовный кодекс к факту отказа священников осуществлять те или иные обряды невозможно и противозаконно. А если нет, то, по их словам, дальше УПЦ МП обяжут и иудеев с мусульманами отпевать, что, разумеется, недопустимо и противоестественно.
Определенная логика в подобной точке зрения, безусловно, есть, но логика эта внутрицерковно-религиозная, а человеку, не верящему в реальное существование героев иудейской мифологии, и воспринимающему религию и деятельность церкви как исключительно этнографическо-фолькльорно-культурологическую, или даже верящему в некий высший разум, но убежденному в том, что православие, католицизм и любой другой религиозный «-изм» не имеют с этим высшим разумом ничего общего, такая логика может быть не до конца понятной.
С точки зрения человека, не воспринимающего религию слишком всерьез, УПЦ МП, как и любая другая конфессия, — это некая разветвленная бизнес-структура, которая продает гражданам свои ритуальные услуги и, следовательно, все антидискриминационные ограничения должны распространяться и на эту организацию. И, исходя из такой точки зрения, то, что священники Московского патриархата отказываются продавать свои услуги тем, кто не крещен в их церкви, это то же самое, если бы в булочной отказывались продавать хлеб, кто не может процитировать «Поднятую целину» авторства незабвенного Леонида Иллича, или не сходил на экскурсию на хлебобулочный завод, или неграм, или геям, или кому-угодно еще. Мало ли какая там фантазия у тех, кто считает торговлю хлебом неким таинством.
Так что с точки зрения человека светского претензии прокуратуры к УПЦ МП вполне обоснованы. Другой вопрос, что дискриминация по религиозному признаку для любой церкви вещь неотъемлемая. Чем, если не дискриминацией, является разделение людей на тех, кто исполняет все предписанные ритуалы и будет нежиться в Раю, и всех остальных, которым гарантирована вечная изощренная пытка. Правда эта пытка будет только после смерти, а потому на такой вид дискриминации не слишком обращают внимание, но священники УПЦ МП способны «насылать» и на еще живых «гнев божий» в виде болезней, страданий и прочих «кар за грехи».
Вывод из всех этих умозаключений напрашивается только один — церковь как-то не слишком вписывается в современное толерантное демократическое общество, а Московский патриархат не вписывается особенно ярко. Если греко-католики или даже православные Киевского патриархата пытаются видоизмениться и приспособиться к требованиям современности, становясь более толерантными и менее твердолобыми, то московские попы все так же уперты и архаичны, как и сотни лет назад.
Чем бы ни завершилось уголовное дело в отношении запорожских священников УПЦ МП (а оно почти со стопроцентной вероятностью завершится ничем) вся эта история лишний раз напоминает нам, что московское православие в Украине — это мамонт, обреченный на вымирание.
И чем дальше украинское общество будет от Москвы, тем быстрее это вымирание будет происходить и без всяких уголовных дел. Для средневекового мракобесия УПЦ МП в Украине просто больше не будет места, а приспособиться к новым реалиям оно просто не сможет ввиду зависимости от своего центра, находящегося в другой цивилизационной вселенной. Так что в чем-то протоиерей Бахов все же прав, говоря о том, что его церковь «преследуемая» и «мученическая», вот только страдает она не от украинских прокуроров — те просто отреагировали на общественное возмущение, а от цивилизационной пропасти между собой и современным миром.
Конечно, православных бабулек еще хватает для безбедного существования приходов, но чем меньше их будет становиться из-за естественных причин, тем меньше у УПЦ МП будет приносящей прибыль паствы, а молодые верующие все больше будут выбирать между толерантными «еретиками» греко-католиками и «раскольниками» Киевского патриархата, а ортодоксальное русское православие будет все реже напоминать о себе.