Центр антикорупційних розслідувань

Про нестандартные методы управления, когда привычные правила не дают результат и о том, как не стать политиком, а остаться человеком логики и здравого смысла — в новом интервью советника премьер-министра Украины Юрия Голика.

4 декабря журналист и телеведущий Роман Скрыпин пригласил в эфир программы 16+ советника премьер-министра Украины Юрия Голика и советника экс-главы Днепропетровской ОГА Валентина Резниченко.

О НАЧАЛЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ И СИТУАЦИИ В ДНЕПРЕ

«Резниченко был главой Запорожской ОГА 27 или 28 дней, а затем стал главой Днепропетровской ОГА. Когда пришли в администрацию, первое время мы находились в одном из кабинетов, — сказал в прошлом советник председателя ДнепрОГА, а сейчас советник премьер-министра Юрий Голик. — Там все кабинеты на вид одинаковые, мне даже кажется, что один из мебельных комбинатов под Днепром в несколько смен наделал мебели и заставил ими все здания. Заходя в один кабинет можно потеряться где ты находишься.

В этой комнате находились все, в этом кабинете принимались решения. Некий небольшой open-space. Там висели военные карты области, где надо перекрывать дороги, ЖД и так далее. Там же была знаменитая история, когда государство бездействовало и не понимало, что происходит, они там «Уралами» перекрывали ЖД пути, чтобы поезда из Донецка не заехали в город с оружием и зелеными человечками.

Государство было тогда парализовано, не готово к войне. У нас не было армии и тактики. Государство выезжало на отдельных личностях и командах. Если эту команду меняют, то наверняка был какой-то конфликт. Это уже потом появляется возможность почитать и понять его истоки.

Валентина Резниченко на самом деле не спрашивали, хочет ли он быть главой Запорожской ОГА, ибо тогда главой администрации был Борис Ложкин и это было больше «помоги, сделай, ты справишься». А когда переводили в Днепропетровскую администрацию, это была такая же полупросьба, полупоручение. Я автоматически, как советник, переехал тогда с ним.

ЗАЧЕМ ДОЛЛАРОВОМУ МИЛЛИОНЕРУ РАБОТА НА ГОСУДАРСТВО

На момент прихода в обладминистрацию, у нас не стоял вопрос заработка, так как мы 20 лет занимались медиа-бизнесом. Мы создавали успешный бренды и зарабатывали на рекламе. «УМХ» (Украинский Медиа Холдинг – авт.) – это лишь часть моей биографии. Я был сооснователем и СЕО крупной региональной компании, которая продавала рекламу в четырех областях (Донецкой, Луганской, Харьковской и Днепропетровской) и входила в топ-5 издательских домов Украины по заработку на рекламе. Если бы не война, мы бы продолжали свою экспансию в другие регионы и мы бы вошли в топ-3.

На момент 2015 года мы были состоявшимися бизнесменами и на волне патриотизма считали, что идем спасать страну. Попав в этот бюрократический ад, мы понимали, что эта бюрократическая машина едет сама по себе, а мы со своими фантазиями едем отдельно.

Одна из проблем, с которой мы столкнулись, не попадала вовсе в нашу парадигму. Это когда мы заехали за 80 километров от Днепра и просто начали общаться с обычными людьми. У них проблемы простейшие: нет водоснабжения в домах. То есть, в это время Илон Маск думает, как ракеты запускать в космос, а мы в 80 километрах от Днепра сталкиваемся с отсутствием воды. На 1 января 2015 года у 100 тысяч людей не было воды в домах, а на момент нашего ухода из ОГА количество сократилось до 10-12 тысяч человек.

#КОМАНДА РЕЗНИЧЕНКО

Во время нашего прихода в ОГА, мы сразу оговорили главную вещь, что мы не лезем в политику и выборы. Мы – это инфраструктура и экономика. Одна из социологических контор в 2017 году вставила в графу партий на местные выборы «Команду Резниченко». В результатах этой киевской социологической компании появились рейтинги в районе 35%, которые политическая партия команды Резниченко набирала на возможных выборах в областной совет, если бы они состоялись в ближайшее воскресенье.

Когда в Киеве во высоких кабинетах увидели результаты исследования, в которых какая-то команда Резниченко, которая не тратит ни копейки денег на рекламу, получает такой результат, то недвусмысленно сказали – вы с этим что-то решайте. Похоже, людей, которые заходят в здания на Банковой, на Грушевского кусает какой-то вампир. Президента Владимира Зеленского пока не покусали. Я с ним общался несколько раз и он не инфицирован этим вирусом – это то, что я вижу.

В итоге, хештег с «Команда Резниченко» несколько раз менялся до емкой фразы «не ной, а строй», и мы вынужденно стали сами продавать свой результат. Когда мы поняли, что его продавать никто не будет и он утонет – то мы превратились отчасти в политиков, которыми мы становиться не хотели вообще.

ПОЧЕМУ ГОЛИК ВСЕГДА СОВЕТНИК?

В силу того, что какая-то часть моей семьи вынуждена в силу медицинских причин находиться по ту сторону военных действий, то в какой-то момент я понял, что они станут заложниками моей должности здесь.

Я подал свои документы и прошел все собеседования в Администрации президента. И в какой-то момент, когда случилось очередное обострение (а тогда шли бои под Марьинкой), я очень для себя сильно взвешивал – хочу ли я быть заместителем губернатора крупнейшей области страны, а часть моей семьи там, за линией разграничения и она физически не может оттуда выехать, хочу ли я, чтобы они стали заложниками – я понял, что не хочу и что семья важнее. В этот момент я принял для себя решение, что буду советником. Наверное, это плохо с точки зрения моей трудовой, либо биографии.

ПРО КРИТИКУ НЫНЕШНЕГО ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ДНЕПРОГА

Первое, цена на любое строительство определяется не желанием главы администрации и не желанием его советника. Цена определяется на основании сделанного проекта, так называемой «проектно-кошторисной документации», прошедшей государственную экспертизу. В этом документе эксперт, поставивший свою подпись и номер, согласно лицензии, проверяет этот проект на соответствия цен индикативным.

В каждой области страны один раз в 3 месяца, выпускается сборник индикативных цен на строительные материалы. Поэтому в проекте любого строительства, прошедшего госэкспертизу в принципе не может быть завышенных цен. Кроме того, у нас система ценообразования в строительстве построена по денежно-ресурсному методу, когда государство объявляет подрядчику те цены, по которым он должен строить. Например, зарплата строителя в каждой области определяется решением сессии областного совета на основании распоряжения главы минрегионстроя. Сейчас это Министерство развития общин и территорий Украины.

Это значит, что компания официально платит сотруднику, работающему на стройке, не столько, сколько он стоит на рынке, а столько, сколько ему разрешило платить государство. Кроме того, любая расценка, существующая в строительстве, зачастую очень сильно отличается от реальной. Например, государство говорит: «Вы будете класть плитку по 200 гривен за 1 м2». А на рынке это стоит 800 грн. И эксперт не может выше этой цены подняться, потому что, если он это сделает, то ему грозит уголовное дело.

Второе. С точки зрения строительства. В государстве всегда такая странная история, которую, наверное, слышали все. В конце года остаются деньги. Минфин говорит: «У нас невыполнение программы такой-то и столько-то». Эти деньги остаются и переходят на следующий год. У нас была единственная область в стране, в которой освоение денег было на уровне 97-99%. Это значит, что мы использовали все запланированные деньги.

Кроме того, в Днепропетровской области в 14 раз за четыре года вырос бюджет развития. Это не то, что тратится на проедание, на энергоносители, зарплаты, а то, что идет на капитальные расходы. Для того, чтобы этот бюджет доходил до строек, мы одновременно начинали несколько десятков проектов. По каждой из строек есть график выполнения работ на объекте.

Говорить, что вы, ребята, 1 июля ушли из администрации, а там какая-то школа готова, а какая-то готова на 80%, можно. Потому что мы по строительным нормам не могли все закончить к 1 июля. С точки зрения того, что мы изначально сделали много проектов, то у нас была программа социально-экономического развития территории, по которой мы и двигались. Мы сделали 220 объектов и еще порядка 60 объектов должны были быть закончены до конца года, но новая команда уже с ними не справилась.

КАК «СШИТЬ» УКРАИНУ

Дорога Мариуполь-Запорожье, как и другие трассы, имеет очень большое значение. У меня, как у гражданина этой страны есть стойкое убеждение, которое сформировалось еще до войны, что пока житель условного Мариуполя, на легковой машине не сможет, не потеряв ни одного колеса, доехать до Львова и Мукачево, мы страну не сошьем. Я первый раз попал на Западную Украину в 2006 году. По статистике, 83% жителей Луганской и Донецкой области на начало 2014 года не заезжали дальше Ялты, которая находится на Азовском море. То есть, максимум куда они выезжали – это Азовское море. Поэтому, когда мы жителям Луганской и Донецкой области «продавали» историю про ЕС, они этого не понимали. Потому что для Львова ЕС – это понятно, а на Донбассе этого не понимали.

За ремонт и строительство дорог отвечает Укравтодор. Раньше невозможно было качественно построить всю дорогу, потому что Укравтодор ее постоянно нарезал на мелкие кусочки. К примеру, трасса 208 км Запорожье-Мариуполь была разбита на 12 участков, каждый из которых был определен под какую-то отдельную компанию. Представьте: одна трасса, одной категории, одного индекса, разделенная на 12 участков с абсолютно разными требованиями к тем, кто будет ею заниматься. Почему мы сделали трассы Запорожье-Мариуполь быстро? Потому что мы кардинальным образом изменили подход к организации этого процесса. Хорошие дороги важны еще и потому, что человек, выезжающий из оккупированной территории на территорию Украины, должен попадать в рай. Он должен увидеть другую инфраструктурную Украину.

Проблема в том, что люди, попадающие во власть, которые изначально хотят и могут изменить правила, очень быстро превращаются в политиков. Нужно иметь силу принимать непопулярные решения. Если это будет происходить, то тогда качество инфраструктуры изменится, а значит и качество жизни изменится.