Изначально эта публикация должна была ограничиться интервью с Анастасией Грановской — женой старшего матроса 501 батальона морской пехоты Рената Хайруллина. Он попал в плен во время обороны Мариуполя. Я опубликую это интервью следующим. Но ситуация, которая сложилась вокруг наших военнопленных уже давно вышла за пределы терпения родственников и не объясняется комментариями чиновников.
Что я хочу сказать, и что подразумеваю под словом «пределы»
Начну с известного. Есть серьёзные основания полагать, что убийство украинских военнопленных в концлагере Еленовка (давайте называть эту тюрьму тем, чем она является) должно было стать началом информационно-психологической операции. Этот план имел развития исключительно потому, что не привел к массовым протестам в Украине, на которые рассчитывали русские. То есть, эта показательная казнь планировалась как первый эпизод в сценарии информационно-психологической операции.
Имена «сценаристов» и «режиссеров» этого преступления обязательно выяснят. Пока же известен только адрес воинской части, где это придумали и где подобрали исполнителей: Российская Федерация, г. Москва, Хорошковское шоссе 76б, в/ч 45807 (она же 12 управление Главного управления ГШ РФ). Поимённо известны исполнители — это персонал концлагеря Еленовка. Потому, когда их будут судить, ни у кого не должно быть и намёка на сомнение в причастности этих российских вертухаев к массовому жестокому убийству наших бойцов. Там случайных людей даже на вышках и среди кинологов не держат.
Но вернёмся к родственникам военнопленных. Они часто оказываются в ситуации, когда командование им не говорит ни слова про судьбу их родных. Чаще потому, что просто не знает. Хуже потом — когда им не сообщают даже минимальной информации о процессе обмена. Просто потому, что это секретно. Люди оказываются зажатыми в моральный коридор, в котором обязаны опираться на информацию от своих. Но часто источником для них становятся сообщения врага.
Управление — это всегда передача информации
То есть, дающий информацию, управляющий ею, руководит всем процессом. Если свои молчат, то люди опираются на то, что идёт от чужих. А дальше, попадая во вражеский информационный поток, родственники пленных могут стать (и часто становятся) инструментом влияния врага. И что же сделано в Украине, чтобы воспрепятствовать этому? Чиновники им обещают, вдумайтесь (!) «личный электронный кабинет, который обязательно будет удобным и будет хорошо работать»!.. Какой к чертям «кабинет»?! Людям их родные нужны! Или хоть что-то об их судьбе!
История этой традиции
Справедливости ради надо сказать, что он не первый с «удивительной» предысторией получения высшей государственной награды. Первой была наша «опухшая от голода», уж простите сарказм, красавица Надежда Савченко. Будучи офицером ВСУ, перед попаданием в плен, она положила своё подразделение при доныне неизвестных (или не расследованных) причин и обстоятельств. Если строго по закону, её ждали суд и тюрьма. Но вместо этого объявили героиней, позже — голодающей страдалицей, избрали депутатом Верховной Рады и не только. И на конец сам Пётр Порошенко «одарил» её золотой звездой «Героя Украины». Именно Петр Алексеевич возродил принцип награждения из «политической целесообразности». А потом назначенная им «героиня», вместе с российским агентом Владимиром Рубаном попыталась организовать массовое убийство в Киеве. Официально, помнится, это назвали мятежом.
А чем все там закончилось? Ниже две цитаты:
А что инкриминировал Генпрокурор Украины Юрий Луценко этой парочке кто-то помнит? Читаем, наслаждаемся:
- ч. 1 ст. 109 (действия, направленные на насильственное изменение или свержение конституционного строя или на захват государственной власти); ч. 1 ст. 14 (приготовление к преступлению);
- ч. 2 ст. 28 (совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступной организацией);
- ч. 1 ст. 109; ч. 1 ст. 14 ч. 2 ст. 28, ст. 112 (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля);
- ч. 1 ст. 14 ч. 3 ст. 258 (террористический акт);
- ч. 1 ст. 258-3 (создание террористической группы или террористической организации);
- ч. 2 ст. 28 и ч. 1 ст. 263 (незаконное обращение с оружием, боевыми припасами или взрывчатыми веществами) УК Украины.
Сумарно там на пожизненное заключение приговор ожидался
А где сейчас эти прекрасные люди, попытавшиеся всё это совершить в воюющей (!) стране? Может подскажет кто их места содержания под стражей? Я не нашел. Или всё еще хуже и кому-то пришла в скорбную голову блажь вернуть их в армию?
К стати! А Надежду Савченко первым номером в какую партию записали? Я не уверен и не настаиваю, но помнится это была партия «Батькивщина» — ребрендинг БЮТ. То есть — «Блок Юлии Тимошенко». А теперь по Украине стреляют ракетами из бомбардировщиков, которые Украина отдала за долги по газовым контрактам. А никто не вспомнит, кто сгенерировал эти «долги»? И где же наша «газовая принцесса» после 24 февраля 2024 года? Кажется набирается политической силы в Дубаи?
Таких примеров можно добрать еще. Но есть временной период, когда медийное сопровождение на грани скандала стало системой. Помните Ирину Геращенко? Такое не забудешь. А я вот помню полковника Василия Будика, который тихо и без рекламы возвращал наших военных из плена. Возвращал блестяще — я тому свидетель.
И ещё я помню, как вследствие действий окружения президента Петра Порошенко, полковнику Будику русские расковыряли ножом колени — чтобы больше не ездил за пленными. Помню, как его и полковника СБУ Александра Васющенко расстреливал Безлер.
Василий Владимирович Будик , после всех своих приключений в плену, пообещал Петру Алексеевичу Порошенко публично набить его «первое лицо». И что? А ничего! Сделали всё, чтобы пленными он больше не занимался и находился далее расстояния вытянутой руки от «сывочолого».
Понимаете, организатору военного мятежа Рубану и российскому агенту Медведчуку заниматься судьбой украинских военнопленных было можно. Депутату Ирине Геращенко — тоже было можно. А вот полковнику Будику — запретили.
Может потому, что общего языка с Ириной Геращенко и Виктором Мадведчуком не нашел? А может потому, что он хотел возвращать пленных и возвращал. Возвращал сам. Возвращал совместно с ГУР и СБУ. А его заменили теми, кто больше заботился о том, чтобы говорили о возвращении. Во всяком случае так выглядело. Потому конфликт был неизбежен.
Но то дела прошлые. А что сейчас?
Украинское общество не знает, как 36 бригада морской пехоты вместе с полком НГУ «Азов» оказались в окружении. Но следствие идёт и выводы будут сделаны. И выводы те будут публичными. И точно так же неизвестна причина по которой ранее два бронекатера ВМС Украины, отправились через Керченский пролив без боекомплекта, хотя изначально создавались с возможностью доставки по железной дороге. Потому речь идёт не про «власть», которая виновна — любая власть виновна.
Проблемой является крайне порочная традиция превращать процесс возвращения военнопленных в акции протеста. Рискну предположить, что именно из-за этого, только по 501 батальону, из более чем двух сотен бойцов удалось вернуть менее двух десятков. Это война и она ведётся Россией без правил. Потому ситуация с украинскими пленными рассматривается силами информационно-психологических операций ВС РФ предельно цинично. Зачем русским возвращать украинских пленных, если они ресурс? Мощнейший ресурс, который позволяет принуждать их родных к акциям протеста?
Понимает ли это Анастасия Андреевна Грановская, как организатор акций? Понимают ли это участники таких протестов? Наверняка нет. Им просто больно, их мучает неизвестность. Они не думают о последствиях. Им никто не объясняет, что обмен пленными — это как работа банков — всё проходит в тишине. Больше кричишь — меньше вернёшь.
Медведчука на «азовцев», кто не заметил, обменяли тихо. Сохранись тишина дольше — вернули бы больше.
А сейчас, в следствие созданных условий, родственники пленных выходят на протесты, создавая привлекательную картинку для пропагандистских ресурсов РФ.
Эта проблема должна решаться системно. И первое, что надо сделать — ознакомить родственников со списками на обмен. Я буду первым, кто пусть частично, но сделает это.
А еще родственникам надо объяснить принципы обмена. Хоть немного, в минимальных пределах, посвятить в процесс — это снимет кошмар неизвестности. И постоянно предоставлять полноценную психологическую помощь. Идеально с участием западных волонтёров. И уберите к чертям кабинетных бредоносцев с их «личными электронными кабинетами, которые будут (!) очень удобны». А еще должен быть нормальный «обменный фонд», который наполнен не гепатитными и ВИЧ-инфицированными зеками ЧВК «Вагнер».
Насколько известно, с началом наступления «обменный фонд» значительно улучшился.